ЧТО СО МНОЙ НЕ ТАК?
Рвут свои связки, душу и сердца зрителей актеры, играющие в новой постановке бугульминского театра имени А. Баталова. Еще одна премьера октября – спектакль «Танцы на праздник урожая». Режиссер Дмитрий Акриш впервые работал с бугульминским театром, и как сам уверяет, много перенял у актеров.
— Я первый раз в жизни репетировал с 8 утра, — рассказал он на встрече журналистам. — Это было по предложению самих артистов. Не слышал среди режиссеров, что начинают так рано. Здесь труппа сильная, открытая. Я многому научился у них и благодарен цехам, которые тоже работали с нами не покладая рук. Все было сделано с любовью.
Это лишь на первый взгляд кажется, что сбили пыль со старой пьесы, вдохнули в нее новую жизнь. Автор Брайен Фрил написал свои «Танцы» в 1990 году, когда ему было 60 лет, писал о своем далеком детстве. Ирландия в те годы переживала индустриальную революцию, феминизм только начинал просыпаться в продвинутой Англии, нормы поведения диктовал молитвенник. Но это все снаружи. Внутри семьи, где живут пять незамужних сестер, бушуют другие страсти. Из всех щелей одиночество дует сильнее, чем ветер перемен в то и дело распахивающуюся дверь. У них совершенно нормальное желание нравиться мужчинам, быть рядом со своим единственным, дарить ему тепло и детей. Но что-то в определенный момент идёт не так, мужчины выбирают других – молодых, стройных, способных искренне смеяться и принимать самостоятельные решения.
Постановки Дмитрия Акриша идут в театрах в разных уголках России. Его стиль узнаваем по лаконичной сценографии спектаклей. Это максимально открытое пространство сцены, отсутствие кулис, игра с прямым светом, минимум декораций. Обнажаются практически все внутренности сценической коробки. «Мне кажется, что самое главное — это опора на артистов. Их нельзя прятать за декорациями. Они должны быть максимально открыты для зрителей, когда рассказывают человеческую историю», — комментирует Дмитрий.
На человеческой истории хочется остановиться подробнее. В получившейся постановке много личного и от актеров. Они вместе с режиссером сделали сценическую редакцию текста, по сути явившись соавторами драматургу. От того не врут ни лицом, ни жестом, ни голосом. Как не возьмись, но каждый прошёл сквозь тиски ревности, обжегся о лёд непонимания родных, огонь равнодушия, был продавлен через игольное ушко обиды.
На сцене — клетка, где вместо прутьев — световые столбы, вокруг — темное пространство. Там, за стенами дома, живут, дышат полной грудью, танцуют, играют свадьбы соседи. А в своей клетке сестры только и делают, что грызут друг друга, ожесточенно осыпая градом безжалостных слов.
Они такие разные: Мегги (Марина Чернуха) — бедовая хохотушка, Кейт (Ольга Никитина) — перекрывающая своей заботой сёстрам кислород, Роуз (Анастасия Азорова) — излишне доверчивая по причине болезни, Крис (Лейсан Хабибуллина) — застрявшая где-то в подростковом возрасте молодая мать, Агнес (Надежда Вышенская) — трезво оценивающая действительность, но часто прикладывающаяся к бутылке. Но они так похожи в своей неустроенности.
Роман Никитин в роль Джерри вложил все те черты, что так любят и ненавидят женщины: нежность и грубость, похоть и неустроенность, смелость и нерешительность. Владимир Пряхин в роли отца Джека (священника-миссионера) в определенные моменты будто становится обыденным предметом мебели. Словно засыпает с открытыми глазами, как это делают люди в глубокой старости.
Вяжут свой сценический узор актеры на протяжении всей постановки. Из-под их рук рождается причудливая ткань настроения спектакля то грубая, с дырами и колтунами, то приятная на ощупь с островками нежности и семейного уюта. Актрисы в действительности орудуют спицами на площадке, сплетая судьбы в одну.
— Я доволен процессом, который здесь получился, — резюмирует свою работу в Бугульме Дмитрий Акриш. — Сейчас рано говорить о том, доволен ли я спектаклем. Это как маленький ребенок. Он еще должен вырасти, научиться говорить, держать голову. Посмотрим через 10 показов, что будет. Я был бы очень счастлив, если бы у спектакля было крутое будущее. Нужно, чтобы его увидели в других городах. Можно выезжать с ним и в Москву.
Костюмное решение предложил сам режиссер. Оно перекликается с традициями времени, в котором живут персонажи, и в тот же момент выглядит весьма актуально ныне. И если мужчины одеты по всей форме — в костюмах-тройках, пальто, то женщины — в платьях. Им и не холодно в лютом одиночестве, такие страсти горят в каждой из них, что ад может позавидовать силе горения.
Безусловно есть множество эмоционально сильных моментов в спектакле. Так, например, с первой минуты, как зрители входят в зал, они видят на стене арьерсцены видеоряд пятерых абсолютно счастливых играющих девочек. Он идет без звука. Никто из героев постановки его не замечает. Но как только по сюжету включается фильмоскоп, изображение гаснет, и сестры умиляются пустому экрану. Как часто мы и в жизни не замечаем счастливых моментов вокруг нас: здоровье, возможности обнять своих детей, просто дышать и как умиляемся пустышке.
Спектакль увидел свет благодаря партпроекту «Культура малой Родины». Средства, выделенные на его постановку, были потрачены на реквизит, костюмы, закупку нового светового оборудования и оплату гонорара режиссера, который так же занимался сценическим, костюмным, музыкальным оформлением постановки.
Весь спектакль герои медленно убивают друг друга, капля за каплей, слово за словом. А погибает тот, кто не вложил в эту войну ни грамма личного участия.
Еще одна новая для нашего зрителя деталь, появившаяся в спектакле, – вербатим. Монологи реальных людей, сложившиеся в единое воспоминание о молодости. На той же самой стене, где только что танцевали пять девчушек, о своей судьбе, любви, танцах и первых поцелуях рассказывают бугульминки.
Открытый финал. Каждый увидит свою боль, разглядит свои черты, сделает свои выводы.
Спектакль «Танцы на празднике урожая» смотреть всем, кто невзначай из добрых побуждений душит своей любовью и заботой родных.
Юлия Исмагилова
Фото Дениса Гапонова
